Комментарий |

Ненормативная лексика. Выпускное сочинение студента IV курса Трахгерца Е.С.

Выпускное сочинение студента IV курса Трахгерца Е.С.

Начало

Продолжение.

3.20.

-Какой у нас следующий зачёт? – спрашивал Гоша у Клавы в перерыве
между экзаменами.

-Философия.

-Здорово!

-Ага!

-Было бы ещё лучше, попадись мне Ницше, – Гоша был ницшеанцем.

-Ага, и мне! – понимающе восклицала Клава.

3.21.

Но на экзамене Ницше попадался Клаве, а нам некий Шеллинг.

-Какой у вас вопрос? – спрашивал у меня уставший профессор.

-Ф. Шеллинг как представитель немецкого идеализма, – с выражением
зачитывал я.

-Давайте я посмотрю, – он забирал у меня билет, – садитесь.

Я садился.

-Слушаю вас, молодой человек.

-Ф. Шиллер, – начинал я менее уверенно.

-Ф. Шиллер, – перебивал меня бестактно профессор, – это совсем
не идеализм. Ф. Шиллер – это прагматизм. К тому же он был английским
философом.

-Шиллинг, – великий немецкий философ, – спешил поделиться своими
знаниями мой друг Гоша, усаживаясь на моё место.

-Господи, что же вас всех на Англию то так тянет? – протирал усталые
еврейские глаза профессор. – К вашему сведенью, молодой человек,
шиллинг – это мелкая английская монета.

Последним, как всегда, рвался в бой Жорик Железный.

-Шеленберг – великий гуманист и достойный сын своего народа, –
тараторил он, – можно сказать, что он до сих пор является идеалом
для многих и многих. Ему хочет подражать вся нация.

Профессор поднимал бровь над усталым еврейским глазом.

3.22.

В перерыве между зачётами Игорь Краснооктябрьский вновь сталкивался
с Клавдией.

-Что ты там несла такое про Ницше? – ловил он её на слове.

-А что? – спрашивала она, невинно хлопая ресницами.

-А ничего, я просто хочу сказать, что ты выскочка.

-Что это значит?

-Ничего не значит, просто ты занимаешь не своё место.

-Ладно, отвяжись от неё, – вмешивался я, – ты бы слышал, что пела
Муськина об экзистенциализме. Она Камю нарекла Камо, а Хайдеггера
Хендриксоном.

3.23.

На экзамене у интересного лектора Байдуна Галльского дело обстояло
следующим образом.

-Китайцы – замкнутая самодостаточная цивилизация, – рассказывал
Гоша о Тайпинском движении, – любое вмешательство извне чревато.
А тут англичане со своей торговлей нарушили весь баланс. В результате
наступил голод, но это ерунда, у китайцев такое случалось и раньше.
Главное, пропал так приглянувшийся англичанам опиум. А уж без
опиума китайцы не могут спокойно переносить голод. Опиум – это
основа китайской самодостаточности. Опиум – внутренняя сторона
буддизма. Китаец не чувствует себя китайцем, если чуть-чуть не
покурит.

-Индусы жить не могут без гашиша, – это уже рассказывал я о Сипайском
восстании, – а тут англичане со своими торговыми интересами. Плюс
кризис монгольской государственности. Ведь монгольская династия
– она худо-бедно делилась гашишем с индусами.

Но всех веселей выступал Жорик Железный:

-Юлий Цезарь – великий политик и генерал. Римляне при нём достигли
своего расцвета и по закону истории начали загибаться. Травка
уже не устраивала их. А тут до них дошёл слух, что великий кельтский
император Кен Кизи употребляет чудо пилюли…

3.24.

Перед экзаменом у легендарной личности Бездаря Бездаревича Бездарёва
дрожал весь курс, включая грёбаных эстетов.

-Ой, мамочки, как я боюсь, – стонала Муськина.

-А чего вы боитесь? – спросил Игорь. – Давайте разделим все вопросы,
что, впервой, что ли?

-Хватился, – сказала Клавдия Шифер-Пончик, – мы уже давно всё
разделили.

-Не всё! – суровым голосом констатировала Галя Кошелёк, наша староста.

-Конечно, не всё! – обрадовался Гоша. – Дайте нам по одному!

-А вы не подведёте? – спросила Галя Кошелёк.

-Спрашиваешь! До экзамена ещё полчаса. Сейчас пойдём вон к тому
подоконнику и напишем.

-Хорошо, возьмите вопрос о поэзии скальдов.

-Да ну, брось ты, где нам сейчас разобраться. Я вот курсовую пишу
уже три года по эллинской лирике (пьянике). Наверняка ведь есть
такой вопрос.

-Этот вопрос взяла Клавочка.

-Да что ж она понимает в пьянике Анакреона? Ей только и возможно
писать о поэтических опытах союза девушек острова Лесбос.

-Так вы будете писать шпаргалку по этому вопросу?

-Давай, – согласился Игорь.

-Доставай листок и записывай вопрос и план ответа.

-И всё равно Клава мужиков не видела, – бубнил униженно Гоша,
ведь последнее слово всегда должно оставаться за мужиками.

3.25.

Игорь записал всё полностью, со знаками препинания, но только
мы отошли к окну, как он выкинул листок в форточку.

-Байда всё это! – заявил он.

-Да, – вздохнул я.

-А бабы-дуры, – заметил он, – они как… как кельты толстожопые.

-Почему бабы кельты?

-Это ведь кельты так молились своим богам. Напишут на листочках
новогодние желания и пустят по ручью, как венок. А потом сидят
и ждут под ёлкой у ручья. Целый год напролёт, до следующего загадывания
желаний.

3.26.

Даже не знаю, кто это придумал первым – кидаться шпаргалками.
Может, Гена Зеленый, а может, и Славик Рассеянный, а вдруг даже
и Ильдар Хитрый. А что, вполне возможно.

Я только помню, как на экзамене по геополитике, не успел профессор
Мамин выйти за дверь, все они: и Ильдар Хитрый, и Гена Зеленый,
и Славик Рассеянный бросились к своим пакетам, где помимо стройных
бутылок лежали ужасно некрасивые толстые учебники.

И все бы хорошо, не имей профессор Мамин привычку входить в аудиторию
без стука. Такова уж особенность геополитики. И вот, вернувшись
в класс, профессор Мамин обнаружил странные, а главное, быстрые
перемещения. А потом и вовсе получил по лбу. Это Гена Зеленый,
рванув к своему месту, на ходу захлопнул учебник и неуловимым
движением кисти попытался от учебника избавиться. А тот – как
украинская ракета.

Но это еще полбеды, потому что Славик Рассеянный по своей рассеянности
запустил в профессора Мамина своей зачеткой. Но их всех тут же
выручил Ильдар Хитрый, угодив по случайности здоровым учебником
в окно, а разбитое окно – это уже поле для маневров с НЛО и хулиганами.

3.27.

На экзамен к легендарной личности первым пошёл в бой Жора Железный.
Он уселся напротив лектора с вальяжным видом. «Это что за кекс,
а, мужики?» – подумали они друг о друге.

-Молодой человек, что-то я вас раньше не видел.

-Я новенький.

-Да? И как вас звать?

-Жора Железный.

-Колоритная фамилия. И где вы работаете?

-Я работаю сам на себя, у меня собственное дело.

-Что вы говорите? И прибыльно это по нынешним временам? Такие
высокие налоги.

-Нормально.

-А нам платят сущие гроши. И то, я вам скажу по секрету: я свою
зарплату трачу всегда на дело. Не на какие-то ненужные безделушки,
а на дело. Я сразу же покупаю вина, надеюсь вы меня понимаете…

3.28.

Бывало, Ильдар Хитрый, Гена Зелёный и Славик Рассеянный пытались
сдать Бездарёву зачёт по культуре исламской цивилизации.

-Это такая уникальная, такая чистая цивилизация, – начинал Ильдар
Хитрый.

-Отвратительная цивилизация, – поддерживал его Гена Зелёный, –
как можно жить без самого светлого, самого совершенного напитка
в мире? Разве чай его может заменить, скажите профессор?!

А Славик Рассеянный просто подходил к делу с таким ужасным перегаром,
рыгал, икал, падал со стула. Он просто добивал легендарного профессора.
Но всё равно им приходилось бежать за водкой.

3.29.

-Ребята, – умоляла нас Клава перед переэкзаменовкой, – попросите-поставьте
и за меня.

-Да пошла ты.

-Я сама не могу, у меня руки трясутся.

-Ладно, чего ты на неё взъелся? – заступался я за девчонку. –
Видишь, как она тебя ласково просит.

-А что бы мне на неё не взъесться? Им здесь вообще не место. Был
бы я президентом, лишил бы их права на высшее образование.

-Да ты что, без них же так плохо…

-Меня не проведёшь...

-Они же делают нас мягче. Без них институт в казарму превратится.

-Ты хоть раз слышал, как они могут ругаться, когда нас нет рядом?
Мудак.

-Сам мудозвон.

Так между мной и Гошей пролегла трещина толщиной в Клавкины просящие
глаза.

3.30.

Но я всё-таки последовал совету своего друга и заперся в кабинке
женского туалета.

-Сорри! – извинялся я перед Богом, ведь подслушивать – очень не
хорошо.

Я ждал до перемены.

Судя по голосам, женщины заходили в туалет парами или группами
и тут же начинали перемалывать кости всем профессорам-кобелям
и профессоршам-су…

-Сорри! – шептал я.

Но это были ещё цветочки.

Оказывается, женщины в туалете (за кулисами) образуют множество
профессиональных групп (ведь только у профессионально запертых
или замкнутых групп есть свой сленг). Я привык, что у хакеров
свой сленг, у химиков свой сленг… Но по какому принципу Клава
с Галей переходили на особый язык, обсуждая Иванку, или та же
Галя, но уже с Машей Муськиной, обсуждая Клавку, мне непонятно.

Оказывается (я понял, сидя там), что женщины готовятся к туалету
заранее, ещё до входа в кабину.

-Что это у тебя тут за зараза?

-Посмотри, у меня эти пятна почти по всему телу.

-Ой, какой большой синяк!

Обсудив себя, они снова переходили к обсуждению своих подруг.

-Это разве большой, ты бы видела, какая у Светки Здоровой большая...

3.31.

Потом кто-то постучал ко мне в дверь:

-Хватит срать-то, не одна…

-Действительно.

В ответ я промолчал.

-Эй ты там, засранка, либо ты сейчас выйдешь, либо мы тебя вынесем,
– начинал заводиться народ.

-А что, других унитазов нет? – спросил я подражая женскому голосу
и зажав нос пальцами, потому что уже не мог дышать сигаретным
перегаром.

-Здрасьте, ты что, первый раз здесь, другие унитазы заколочены.

-Да она издевается над нами. Девочки, давайте её выкурим оттуда,
– предложил кто-то, хотя они давно уже этим занимались.

-Давайте, – согласилась другая мадам и вцепившись руками в ручку,
с остервенением упёрлась ногой в косяк. Такова уж женская логика.

-Сейчас выхожу, – сказал я, а что мне оставалось делать, – подождите
ещё пять минут.

Я хотел во что бы то ни стало дождаться следующей пары, но после
моих последних слов начался такой мат-перемат, какого я ещё в
жизни не слышал.

3.32.

-Бисбис, бисбис.
-Ути, ути.
-Бу-бух.
-Ба-бах.
-Вот я вам зададу.
-Топ-топ ножики.
-Вот я вам зададу.
-Тюк-тюк-тюк.
-Тук-тук-тук.
-Ток-ток-ток.
-Хлюп-хлюп-хлюп.
-Хлоп-хлоп-хлоп.
-Гоп-гоп-гоп.
-Стоп-стоп-стоп.
-Сток-сток-сток.
И так далее.

3.33.

Мне пришлось выйти, но сделал я это с достоинством (с высоко поднятой
головой). Всё-таки у мужчин остался какой-то авторитет в глазах
несчастных женщин. К тому же мне помог фактор неожиданности.

-Как много девушек хороших! – пел я свою боевую (лебединую) песню
под ошарашенные взгляды. Я пел и тщательно (пять минут) намывал
руки в рукомойнике. Да, можно сказать, что я отмывался.

Окончание следует.

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка