Поэзия

13 стихотворений по порядку

посвящаются Рембо и Батаю

1

Собака лает
ей
не нравится Дюк
Элингтон
столпотворенье скрипичных и труб
разгоняют сон
я тоже не могу уйти
в воздухе летают ловушки
барабанные окопы не перепрыгнешь —
Хиблер заливает водой —
клавиши плещутся и разбрызгивают
любовь
итс лав
когда ты умрешь
выспишься
а пока что джаз.

2

Как этот мальчик правильно пишет
все понимает и даже может сказать
не тщись
не томись
это бог говорит с ним
ты можешь ждать
когда этот бог утомительный
с ветки на ветку летая
внушит ему мысли попроще
или даже прикажет молчать.
Книга будет написана
и мы умрем
надо только ждать
чтобы не было хуже
учитывай это и жди.
Это самовнушение имеет только два плюса
если прибавить все минусы
ничего не попишешь
получится отрицательное число

3

И город. Свирепо пути заступая
вычеркивающий сны —
тебя положили то есть украли
у золота ржи
волнистого,
сотни лет
тебя превратили в собранье трамваев, стихов и газет.
Заплати за захват
хоть бы маленькой заводью
тинной, сонной, офелистой,
c суглинистым дном;
заведи себе вместо могилы хоть братьев
сорок тысяч в одном.
Распорядись, чтоб олимпы чердачные
расцветали стихами и сказками
с нежными Музами и Пегасами
ласковыми...

4

Это старая сказка
о том, что не надо
пророчествовать —
кликать вихри из космоса,
напрашиваться на стон —
Сотвори себя, милый,
как тебе захочется —
Это будет по-твоему
и по-моему хорошо.
Разбуди себя спящего
усыпи себя слабого
удивись, откажись,
если надо кричи.
На окраине города
в центре старого сада
жду тебя
утром
приходи
и молчи.
В сердце старого города
в одеяле из облака
хоть какую-то женщину
ждёт отъявленный бог —
Его кудри из золота
Его сердце расколото
это может быть этот
или может быть Тот
осторожно ступая
поднимайся на башню
в доме старой графини
половицы скрипят
колокольня кренится
синий ветер кружится
знай иди себе, милый
в затуманенный сад.
Там трава ледяная
там восход раззолочен
на заброшенной грядке
георгин и табак
полупьяная сука
скулит или плачет
и поёт по-собачьи:
ай лав ю, ай лав бад

5

Заводи свою песню, бедный,
пей свою молодость —
молочные облака
пролетая над городом
утопили десяток дам
дерзких;
Не горюй, богатый,
пей свой яд —
растерзанные облака
не вернутся назад.
В старом теле как в новом —
тысячи крыс и крыл,
можно было бы по-другому,
ты поздно это открыл.
Заводи свой мопед,
столетний поп,
мы поедем вместе.
я буду твоя
ты будешь мой
лет через двести.
Воля, волны, восторг,
скалистый берег.
Я буду твоя,
ты будешь мой,
старый мерин.

5

Потихоньку все устроится
я не буду торопиться
буду шить
не буду ссориться
волноваться и молиться.
Позаклеиваю окна
похудею для примера.
а читать буду Софокла
Гетте, Джеймса и Гомера.
Если будут искушения
умереть там или что —
явится в карете фея
и подарит мне пальто.
Я тогда пойду на танцы
время жизни коротать.
В общем, если постараться
все устроится опять

6

Оказаться безумным
в серый полдник
отказаться от сна, как от Бога,
Убегать от разумного,
прислоняться к колоннам,
упиваться простой неподвижностью,
невозможностью сделать шаг или смех,
наблюдать за собою из космоса
стапятидесяти человек,
иллюзорно пристроиться
у окошка в кафе
ждать: когда ж это кончится
и начнется уже.

7

Буду ждать тебя под елкой
на колючем пне как заяц
ждет лисицу или волка
каждый вечер напиваясь

зарасту словами травами
корни белые пущу
под дождями и туманами
дам увить себя плющу

буду ждать тебя на клумбе
на погасшей на звезде
на афишевой на тумбе
в тарабумбии стране

буду ждать тебя в подъезде
батарею обнимая
на окрашенном железе
процарапав заклинанья

буду ждать тебя у входа,
у последнего вагона,
или где сегодня мода
стрелки забивать знакомым

на пустырике за домом
на закрытой фабрике
на причале незнакомом
в сломанном кораблике

на платформе под навесом
пассажирский или скорый
не сойти живой мне с места
буду ждать, топчась упорно

день за днем и год за годом
буду ждать тебя на лавке
со старинушкой юродом
обнимаясь в старом парке

Алексей Ротарь. «Лебединая фея»

8. завещание

Распадаясь на части
непристойно страдать —
восхитительный блик
ловит сеточкой глаз —
расстегните мне свитер
когда я умираю
укажите в нору
умиральную лаз

передышка мала
и вот-вот прекратиться,
разумеется лишним
будет смех или сон —
разорите мне гнёзда
под левой ключицей,
рассчитайтесь попарно
дышать в унисон

осветлите волос
почерневшую наглость
я в награду явлюсь
через сорок страниц —
Вы ребенком командовали парадом
стариком подобрели и кормите птиц

я не мало не много
научила молиться
заблудившихся пони
безмозглых ужей
беспросветных воров,
бедняков и убивцев
двенадцать бессовестных сторожей

Доверяйте знакомым,
расставляющим сети,
поднимайте старушечий их потолок —
расколдованный голубь
полетит по планете
и доставит проросший
стихами листок.

9. Томилинский парк

безразличный пейзаж вдохновлен перестуком
громких колёс

я бы могла в этом мареве диком
рыскать как пёс
там над верхушками сосен болтается
сердце мое,
солнцезащитноё, будто заржавленное
ружьё

за поворотом кусты и крапива
дальше — река
я бы блуждала там торопливо
и умерла
веткам, стволам и ветрам подражая
шумно дыша
клала поклоны, будто живая
«верущая» душа —

травами листьями
серыми птицами
падать под ноги каждого,
плакать, заглядываться на лица
и зацеловывать заживо.

10

помни меня стопудовую, сонную
солёной и мокрой покрытую пеной
долгими встречами солнца пронзённую
неумытую, неодетую
не боящуюся греха
несоблазнительные нелепые
не пригодившиеся потроха

за неподвижным трусливым волненьем
голые потные ноги и зад
за непритворным, но лживым смиреньем
сердце грохочет как поезда
в полночь под окнами —
старость и серость,
серость и срам,
весь реквизит — на четыре ступени
бросьте побольше шерсти собак
разных отбросов и грязных тряпок
для вытирания ног
выйдет всё в точности, как мне наплакал
милостивый мой бог

транспортированной в вечность последнюю
буду словами Твоими болеть
снегом покрытая белая бледная
буду оттаивать и хотеть
близости шейных грудных поясничных
сильных железных Твоих позвонков
этой звериной змеиной и птичьей
радости тела без мыслей и слов.

11

Я шла по швам
со мною были двое
который слева злобно ныл
или молчал
другой дрожал и рвался в облака
я пела на не нашем
непонятны
ни мне самой
ни им мои пристрастья
хотя слова и помыслы легки
как вздохи и улыбки и проклятья.

за поворотом было ветрено и звёздно
в кафе накурено
официантка зла
когда бы знала я, что очень поздно
то не сюда , а с ними бы пошла!
но счёт несут и говорят «закрыто»
давно умчался тот который справа
другой за дверью топчется унылый
о господи я кажется пропала

12

Не предамся снежной слабости
сонной одури, отражению
бесподобного солнца холодного
не поддамся наваждению
Бог поможет и буду слабой
не сгнию в отчаянье заживо
силы найду умереть бабой
а не старухой
страшной.
Благодарной буду за малое
внимательно и прилежно
постигаю науку алую
невозможного неизбежного.

13

Всё, уходи, открывай глаза,
обжигайся синим
беги
заградительная полоса
плесневеет инеем
уходи
за дорогой — лес
за лесом — поле
уходи, а то вот тебе крест
не бывать на воле

зажимай рот
ни одна слеза
у меня чтобы
дьяволу — видишь — гляжу в глаза
или богу...

на циферблате его зрачков
стерты деления
мертвые утра знаешь же сам,
жаждут отмщенья
от фурий этих поверь
беги
зверь безумия
из груди
вырывается в лихорадке —
ты погиб, даже если убит
будет и он в этой схватке

над околоплодной нейтральностью вод
уже показался крик
это новое солнце меня зовёт
уходи или ты погиб

на прощанье звенит плоть —
Скорость Того Света
ослепительного
за мной
явилась в этот.